дженовый 5927, с пичалькой о_о
читать дальше- Десятый, а сегодня с утра снова шел дождь, - тихо произносит Гокудера, пытаясь сохранить на лице кривую улыбку, - мы с этим Ямамото шли из университета и до ниточки промокли. Он еще пытался все время меня под свой зонтик затащить, придурок этакий, да ничего у него не получилось.
Хаято смотрит на спокойное лицо своего молодого босса и нервно сглатывает. Вот уже подходит к концу неделя, а Савада Тсунаеши все еще не пришел в себя после встречи с итальянскими головорезами, нанятыми какими-то неизвестными недоброжелателями Вонголы. Врачи говорят - он скоро должен прийти в форму, выйти из этой чертовой комы. Гокудера с врачами не спорит, только кивает, будто соглашаясь с каждым их словом; на самом же деле он уже давно потерял веру в эти сливающиеся в какие-то громоздкие, монотонные предложения буквы.
- Десятый, - подрывник подается вперед и поправляет чуть сползшее с плеча Тсуны одеяло, - а Реборн-сан говорит, что ты уже совсем скоро выкарабкаешься. Это же хорошо, правда?
Реборну Хаято верит; когда тот, по привычке сидя на плече у Ямамото и внимательно смотря прямо в глаза подавленного Хаято, сказал что "никчемный" Тсуна так просто себя победить не даст, у подрывника, почему-то, дрожали руки. Он засунул ладони в карманы брюк, стараясь выглядеть как можно более спокойно, уверенно; да только следовавшие тогда вместе с ним Ямамото и Рёхей успели заметить волнение товарища. И, ничего не сказав, согласились с Реборном. Будто бы и не видели они эти бледные, чуть влажные руки Гокудеры.
- А ты ведь выкарабкаешься, - повторяет Гокудера, словно пытаясь представить в своих мыслях эти слова, отлитые из тяжелой, весомой стали, - и тогда все будет так, как раньше. Будем ходить к чертовому Ямамото на его тупые бейсбольные матчи, будем собираться всей нашей сумасшедшей компанией у тебя дома. А еще я обязательно, как только ты встанешь на ноги, отведу тебя в городской парк - видел бы ты, какая там сейчас красота! Людей почти нет, а под ногами - целые охапки пожелтевших листьев. Таких хрупких...
Хаято запинается, вспоминая о том, как вчера, поймав на лету один из таких ярко-желтых листьев, повертел его в ладони, прослеживая взглядом все малейшие прожилки, и вздрогнул от того, насколько хрупким был этот лист, некогда еще зеленый, молодой, полный сил. И как легко его можно было разломать, лишь один раз сжав ладонь. Точно так же, как был сломан, повержен его босс.
- Десятый, - голос подрывника сейчас чуть хриплый, а пальцы неосознанно, но сильно сжимают плечо неподвижного Тсуны, - когда ты поправишься, я очень, очень надеюсь, что ты разрешишь мне продолжать защищать тебя.
Хаято, почему-то, думает, что во всем случившемся виноват только он. Еще бы - если бы он только мог предугадать действия тех парней, решивших обвести предусмотрительного Хранителя Урагана вокруг пальца, Десятый сейчас был бы рядом с ним, в университете. По утрам бы встречал Гокудеру своей чуть смущенной улыбкой, привычно взъерошивал волосы, решая тесты по математике, смеялся бы над шутками Ямамото, весь бы светился.
А не лежал бы под целым ворохом капельниц, от которых буквально за метры веет какой-то безнадежностью.
- Десятый...
Гокудере смешно, сейчас его раздражает только он сам. Правильно говорил этот Джи, не достоин он быть Правой рукой Тсуны. С его-то поспешностью, слишком большим и глупым рвением. Гокудера стискивает зубы, пытаясь не сорваться. Конечно, ему далеко до первого Хранителя Урагана; нет у него и капли той преданности, которая была у Арчери.
Не той глупой, безбашенной преданности, которой Хаято пытается вечно окружить Десятого, но той, из-за которой Тсуна мог бы жить совершенно спокойно, не задумываясь ни о чем - так же, как жил Примо.
- Черт возьми, - еле слышно бормочет Гокудера. Больше всего на свете сейчас ему хочется, что бы произошло какое-то чудо. - Десятый, ты живи, пожалуйста, а? Тсуна...
Противный размеренный писк медецинских приборов отвечает парню вместо Десятого, словно насмехаясь. Чудо, увы, придется подождать еще немного; по крайней мере, Гокудера в это верит.