для Тви
читать дальшеЗанзас любит боль. Упивается ею, принимает в себя без остатка, словно становится с ней единым целым. На ладони у него моментально появляется Пламя; слабое, но все равно обжигающее. Занзас шипит, когда пальцы Леви впиваются в его плечи, выдыхает.
Дышит.
Свеча на тумбочке совсем не кажется какой-то романтичной. Свет от нее не греет, не освещает, но бросает рваные, изгибающиеся, чуточку даже злые тени на стены, кровать и сплетенные тела на чуть проженных простынях. Свеча кажется какой-то уродливой, лишней - и Занзас, кусая до крови губы, тянется к ней.
Обхватывает.
Леви даже не говорит ни слова, когда Занзас со странной, чуть сумасшедшей улыбкой и голодным взглядом отталкивает от себя Хранителя, рассматривая его грудь, плечи, шею. И, ухмыляясь, чуть нагибает свечу к его плечу. Воск застывает мгновенно, и Леви стискивает зубы, крепко вцепляясь в бедра Занзаса. Ему неприятно, чуть горячо - но он молчит, позволяя боссу упиваться собственным триумфом, собственной властью. Ставить свое личное клеймо, от которого утром уже и следа не останется. Да только кого это сейчас волнует. Занзас хрипло, чуть лающе смеется, задувая свечу и откидывая ее прямо на кровать.
Торжествует.
Свеча остывает где-то на простынях, а пальцы торопливо скользят по чужому телу, очерчивая восковые отметины. Это совершенно не похоже на гармонию, скорее - на дикое безумство. Но этим двоим, кажется, все равно. Потому что сейчас есть только эта комната, и эти переплетающиеся пальцы, и этот ритм; и это холодное, обжигающее пламя потухшей свечи, ставшей в своем роде их талисманом.