АХАХАХАХАХА.
я не знаю, как вообще дошел до этого, но б-же, мозг, хватит генерировать подобный бред.
ахаха, мозг, ты такой смешной, прекрати D:
второй, прости господи, драббл по Куробаскету.
ООС.
читать дальшеРаньше все было нормально.
Ну, так, как должно быть в жизни каждого обычного человека, наверное. Касамацу, даром что отличник, все равно не мог найти нормальную формулировку тому, в чем постоянно хочет убедить себя. Понимал одно - то, что творилось в его голове, совершенно недопустимо. Неправильно и невозможно. В общем, ненормально, и Касамацу это прекрасно знал. Но вот только поделать ничего не мог.
Он ведь даже и не понял толком, как это вообще произошло. Ну правда, все ведь было нормально, и жизнь была нормально-обыденной, как у всех остальных, а в один момент все просто взяло и закончилось. Вот что-то перемкнуло у него в голове, с резким таким щелчком, как гром посреди ясного неба, и мир вокруг взял и перевернулся с ног на голову. В тот самый тупой момент, когда однажды Кисе дружески хлопнул своего сенпая по плечу, а у Касамацу отчего-то перехватило дыхание. И потемнело в глазах.
Он слишком хорошо помнил тот момент. У Кисе тогда, кажется, было слишком хорошее настроение, слишком широкая улыбка и слишком яркий блеск в глазах, обычно появляющийся лишь во время матчей с воистину достойными соперниками. А еще до отвращения яркий румянец на щеках, стекающая по виску капелька пота и едва заметная родинка на задней стороне мочки левого уха, Касамацу даже головой помотал, чтобы прогнать это наваждение. А тщетно.
Раздался щелчок, механизм начал свою работу и в душе у Касамацу поселилось какое-то поистине дьявольское темное чувство. С первой же секунды расползлось по венам, пробралось в сердце, захватило ум и показало язык. Так, как иногда в шутку это делал Кисе.
Что это было за чувство, Касамацу не знал. Любовью он это назвать не мог. Влечением вполне, но у него банально не хватало смелости признаться даже самому себе в чем-то настолько темном и постыдном. Касамацу не отрицал, возможно, он как-то не так воспринимал этот мир, что, впрочем, было логично.
Еще бы - в здравом рассудке никто и никогда бы не додумался начать убеждать себя в том, что ему нравится - нет, что он банально хочет другого парня. Даже если этим парнем и был Кисе Рёта, со своими девчачьими повадками, длинной челкой и до ужаса скверным характером.
И, черт возьми, хочет абсолютно не в том смысле, в котором - ладно, предположим, - ему стоило бы хотеть. Здесь было что-то другое, более темное, пугающее, неумолимо затягивающее Касамацу в свои сети.
Кисе об этом ничего не знал. И слава богу.
Ходил на тренировки, болтал со своими друзьями, вместе с друзьями ходил после занятий в кафе, беззаботно флиртовал с то и дело краснеющими девчонками - вел себя так, как обычно. Наивно, неправильно для своего возраста, но иначе и быть не могло. Измени он что-то в своем поведении, то сразу же бы перестал быть тем Кисе, к которому все привыкли и к которому тянулись, не обращая внимания на его вредные привычки.
Кисе вел себя так, как всегда, Касамацу оставалось лишь наблюдать со стороны. Смотреть, слышать, иногда - ощущать. И сжимать зубы, стискивать кулаки, твердить себе какие-нибудь успокаивающие слова, лишь бы не сорваться в совершенно неподходящий момент.
Если чувство, сидящее где-то в душе у Юкио, называлось бы любовью, то все эти глупые эмоции можно было бы спокойно списать на ревность. Но это не было любовью, лишь желание обладать, сделать Кисе своим, во всех смыслах - и Касамацу не знал, почему так реагировал на обыденные действия Кисе. Почему все однажды пошло не так, как должно было. Почему все изменилось так сильно.
Кисе улыбался кому-то - Касамацу хотелось как можно скорее увести его в другой угол зала, вывести из кафе, утянуть за руку на другой край света.
Кисе смеялся над чьей-то шуткой - Касамацу едва сдерживался, чтобы не заткнуть собеседника Рёты, обладающего таким плоским чувством юмора.
Кисе привычно смущался из-за комплимента своей очередной поклонницы - Касамацу хотелось подойти к девушке и как можно доходчивее объяснить, что Кисе плевать на ее лесть, Кисе не будет слушать хвалебные речи от даже самой красивой девушки школы, Кисе не станет обращать внимания на чьи-то попытки заигрывания.
Потому что Кисе целиком и полностью его.
Иногда Касамацу очень хотелось рассказать об этом всему миру, пускай у него не было на это никакого права. А в первую очередь, рассказать самому Кисе. Что он принадлежит Касамацу. Что первогодка школы Кайджо Кисе Рёта - его.
Его кохай, его игрок, его товарищ, его человек, заставляющий Касамацу впервые в жизни сомневаться в собственном здравом уме.
Касамацу очень хотелось поставить Кисе перед этим фактом, пускай тот даже уж точно разозлится. Возможно, попытается даже его ударить, и пускай - вдруг от удара у Касамацу в голове что-то снова перемкнет, щелкнет, и он вновь станет нормальным. А не зацикленным на одном человеке идиотом с отвратительной темнотой в душе.
Это было бы идеальным финалом его временного помешательства, но до него было еще далеко. По крайней мере, на данном этапе у Касамацу банально не было смелости подойти к Кисе и рассказать об этом желании обладать. Страшновато было - он ведь не только Кисе в этой своей неадекватности признается, но и самому себе. Выхода не было.
Иногда Касамацу начинало казаться, что внутри у него живут два абсолютно разных человека. Это уже напоминало шизофрению. Выхода действительно не было, а Кисе, иногда замечая, что его сенпай задумывается о чем-то, только усугублял ситуацию. Недоуменно смотрел своими глазищами, интересовался о самочувствии Касамацу и вообще ни о чем не подозревал. Для него жизнь была прекрасной, а темное чувство у Касамацу внутри с каждым таким взглядом только увеличивалось и увеличивалось.
До того момента, как Юкио смог бы назвать это чем-то большим, чем просто жаждой обладания, оставалось еще много времени.